«Судьбы Ингрии», Х. А. Рюёся

[Leo]

Извините, других ссылок нет, по крайней мере, мне найти не удалось. Могу лишь предложить приобрести на Амазоне, цена не то, что бы большая.

[Osbourne]

Извините, других ссылок нет, по крайней мере, мне найти не удалось.

Да не проблема, просто хотелось понять, что скачивание действительно не возможно.

[Leo]

Пока шли часы
Позвольте-ка мне повернуть время вспять... и вернуться в первые недели Декабря 1927-го, когда наша довольно большая семья собралась вместе на праздник. Мне тогда не было и года.
Казалось, у всех были причины надеяться на лучшее будущее; хоть мы, финны, и были с давних времён вовлечены во всякого рода территориальные конфликты и войны, в тот день исполнялось уже 10 лет с обретения Финляндией независимости. Ингрия также развивалась и процветала, и мы надеялись последовать вслед за северным соседом.
К этому времени, существовало более 750-ти деревень Инкери, и около 250-ти смешанных деревень - что значит, что в них проживали и другие финно-угорские меньшинства.
Сантери и Эеве было около 25-ти лет, и они, недавно заключив брак, жили вместе в небольшом домике со своим годовалым сыном (мной).
В эту декабрьскую ночь, мы собрались на участке Кунерусов. Наши семьи не очень-то сильно друг с другом ладили, а если точнее - недолюбливали друг друга конкретно Сантери и Николай, о чём я расскажу позже. Наша встреча была, частично, попыткой сгладить ситуацию.
Всё началось достаточно хорошо, мы пели старинные песни. Хедвиг зажгла свечи и расставила их по подоконникам, создавая заране рождественскую атмосферу.
Брат Сантери, Йонне, пришёл со своей женой, также пришёл и дядя Абрам "Аапро" Вилликоукку, муж его старшей сестры, вместе со своим сыном Пааво.

[Буквоед]

Они говорили, что ей не стоит жениться на ком-то

По-русски, в отличие от английского, где to marry можно сказать и о мужчине, и о женщине, правильно будет "ей не стоит выходить замуж за кого-то..."

[Leo]

По-русски, в отличие от английского, где to marry можно сказать и о мужчине, и о женщине, правильно будет "ей не стоит выходить замуж за кого-то..."

Спасибо, исправил, ох уж этот проклятый русский язык, никак нам, вепсам, его толком не выучить.

[Буквоед]

Буквоед писал(а): ↑
16 мар 2020 22:56
По-русски, в отличие от английского, где to marry можно сказать и о мужчине, и о женщине, правильно будет "ей не стоит выходить замуж за кого-то..."

Спасибо, исправил, ох уж этот проклятый русский язык, никак нам, вепсам, его толком не выучить.

Ну, ничего, ничего...

[Aqua$erg]

Некоторое время назад на ТВ было шоу "Замуж за Бузову"

[Vovmak]

«Мой дедушка, Николай Николаинпоика (Николаевич) Кунерус родился 31-го мая 1871-го года, и был назван в честь своего убитого отца.
Он, должно быть, был тем ещё жеребцом, раз он сумел соблазнить Хедвиг, которая на тот момент была ещё совсем юной девушкой и на несколько лет его моложе. Я слышал, что он к тому моменту уже был вдовцом; его первая жена умерла, рожая двойню.
Семья Хедвиг была против их союза. Они говорили, что ей не стоит выходить замуж за того, кто по возрасту ей в родители годиться - что было преувеличением. Между ними было около 11-12-ти лет.
Несмотря на это, их брак оказался счастливым, и рядом с нами они всегда казались радостными. Так как их семья была большой, атмосфера в их доме всегда была полна жизни энергии.»
Теперь буду выкладывать небольшими отрывками.

Написанно все точно, Хедвиг Опрамей была второй женой Николая, первая жена была Мария Ивановна Акканен, умершая 26.12.1902, а Хедвиг родилась 1882 году и в браке с Николаем у них было одинадцать детей. Хочу для оживления текста выложить фотографию Николая и Хедвиг

[Коля]

Абрам/Авраам ‘Аапро’ Вилликоукку

Могу ошибаться, но это имя упоминалось на Форуме (не могу вспомнить в какой из тем).
Leo, благодарю за найденную книгу и
как я считаю - за замечательный перевод.

[Буквоед]

Leo писал(а): ↑
16 мар 2020 19:26
Абрам/Авраам ‘Аапро’ Вилликоукку

Могу ошибаться, но это имя упоминалось на Форуме (не могу вспомнить в какой из тем).
Leo, благодарю за найденную книгу и
как я считаю - за замечательный перевод.

Не тот ли это Абрам, по имени которого назвали озеро?

[Osbourne]

Leo писал(а): ↑
16 мар 2020 19:26
Абрам/Авраам ‘Аапро’ Вилликоукку

Могу ошибаться, но это имя упоминалось на Форуме (не могу вспомнить в какой из тем).
Leo, благодарю за найденную книгу и
как я считаю - за замечательный перевод.

Не тот ли это Абрам, по имени которого назвали озеро?

Именно он. Ну, или тёзка-родственник: viewtopic.php?p=57318#p57318

[Leo]

Как мне рассказывали, обстановка начала ухудшаться только к концу ужина.
‘Да, наслаждайтесь этим прекрасным вечером и будьте за него благодарны...’ мямлил Николай, жуя хлеб.
Несмотря на свой постоянно наполненный едой рот, следующее, что он сказал, обратило на себя внимание всех:
‘...другого такого в будущем может и не быть.’
Всё веселье и пенье прекратилось; наиболее громким звуком, остававшимся в комнате, был ход старых дедушкиных часов в углу.

Александр наполнил свой стакан котикальей, традиционным финским домашним пивом (другими словами - квасом), взглянул на него, и за секунду опустошил до дна.
Маловато алкоголя, подумал он.
‘Это, что, какая-то вдохновляющая речь должна быть?’
‘Нет...’ грозно посмотрел на него его тесть.
‘Что ж, если у вас есть какие-либо важные новости, то не таите их от нас.’
‘У меня есть кое-что важное... просто пытаюсь продумать, как это лучше сказать, вот и всё’
Все обернулись, чтобы услышать слова хозяина торжества.
‘Да, конечно, сейчас кажется, что судьба нам улыбается - в коем-то веке... но вы же знаете, как всё обычно выходит. Они ищут... как бы это сказать? Решения.’
‘И...? Что это должно означать?’ - потребовал Александр.
‘Ну, знаешь... ‘решения’ для ‘проблем’, которых даже не существует.’

Аапро, который до этого сидел вдалеке и тихонечко насмехался над окружающим его балаганом, сменил выражение лица на абсолютно серьёзно и взглянул в глаза Николая.
‘Это слово, которое они используют - ‘Колхоз’ - означает, что мы отдаём свой скот, и свои поля, ради ‘общего блага’, а в ответ, сами начинаем голодать,’ добавил Аапро.

Обычно стеснительный и тихий маленький Пааво решил опровергнуть слова отца, стоя в дверном проёме. ‘Разве ты нам не говорил всегда помогать тем, кто беднее нас?’
‘Почему ты не внизу, с остальными? Это разговор не для малышей.’
‘Мне нужно ещё молочка,’ ответил Пааво, поднимая свой пустой стакан к рукам отца.
‘О чём я и говорил,’ покачал головой Аапро.
Пааво, которому было почти 11, видел около их участка множество попрошаек, большинство из которых пробрались на поезда из Ленинграда, и спрыгнули перед самой станцией Белоостров, чтобы их никто не нашёл.
Переходя из посёлка в посёлок, наиболее умные смогли выжить в более тёплую погоду, а менее разумных время от времени находили замёрзшими до смерти в суровую северную зиму.
Эти люди зачастую были больными, в разорванной одежде, и поэтому юный мальчишка не мог отказать им в помощи. Его предупреждали, но он продолжал иногда приносить им еду, думая, что отец ничего не замечает.

[Osbourne]

Будет ли продолжение?

[Leo]

Прошу огромнейшего прощения за столь долгое отсутствие, продолжение, конечно, будет, скорее всего - завтра.

[Leo]

Усатый и седеющий мужчина присел и тяжело выдохнул, наливая молоко в стакан своего ребёнка и передавая ему в руки.
‘Не пролей на лестнице. Сын... у тебя есть идеалы, и чистое неиспорченное сердце. Не меняйся... но есть люди, которые не разделяют твоё мнение. Некоторые - хитрецы, говорят, что ‘это всё лишь для вашего блага’, хотя на самом деле, делают всё лишь для своей личной наживы.’
‘Но-‘ начал говорить Пааво, но вскоре был перебит.
‘Беги наверх теперь. Стой- Я имею ввиду... медленно.’
Аапро начал говорить сразу же после того, как мальчик с большим нежеланием отправился обратно наверх к остальным детям. Николай откинулся на спинку стула и засунул свои большие пальцы под подтяжки, рассматривая остальных взрослых.
‘Послушайте-ка!’ провозгласил он. ‘Вы все должны это знать. Если всё пойдёт так, как этого желает Сталин, мы отдадим всё то, что у нас есть, и даже больше, пока не останутся одни лишь кости и мы, словно собаки, будем просить того, чего и так по праву заслужили. Они будут использовать силу без пререканий.’
Он осмотрел комнату, в которой теперь стояла мёртвая тишина. Никто не ел.
‘Это - реальность этих так называемых коллективных хозяйств. Потому что это - реальность людей, ответственных за их существование.’
Вся семья с грустью посмотрела на свои тарелки. Ээва еле-еле пришла в себя. ‘И что же ты имеешь ввиду? Что всё это абсолютно точно произойдёт, и нам придётся с этим смириться?’
Он лишь пожал плечами.
‘А что, если мы не смиримся?’
Её отец открыл рот, затем на несколько секунд остановился, и наконец-то ответил.
‘Боюсь, дорогая моя... что скоро нам всем придётся принимать очень тяжёлые решения.’

У Ээвы в тот момент было странное выражение лица. ‘Извините!’ сказала она, закрыв свой рот руками и побежав в ванную.
‘Ну, вот такая реакция - это уж слишком,’ сказал Николай, с серьёзным видом на лице. Аапро приложил свою правую ладонь к лицу, совсем покраснев. Йонне и другие мужчины зашептались.
Женщины на всех них презрительно посмотрели. Александр в отчаянии попытался сменить тему.
‘Кто знает Наш Край?’

Заметка от переводчика -
Наш край (фин. Maamme, швед. Vårt land) — песня композитора Фредрика Пациуса на слова Йохана Людвига Рунеберга, национальный гимн Финляндии.

[Leo]

После того как большинство семей разошлось по домам, Александр пошёл в сарай, чтобы подготовить их лошадь к возвращению домой. Вдали за ним тихонечко приоткрылась дверь.
‘Сантери?’ сказал кто-то низким голосом. Он его проигнорировал.
‘Боже, тут так темно, разве тебе не нужна лампа? У тебя, должно быть, зрение-то совиное.’ Это был Николай.
‘А тут довольно скользко,’ пробормотал он. ‘Нелегко тебе придётся, нелегко.’
Александр продолжал заниматься лошадью, не поднимая глаз.
‘Сантери,’ понизил свой голос Николай, подбираясь поближе к его уху. ‘Я не хочу никого тревожить. Но возможно...’
Александр наконец-то ответил. ‘Неплохо сказано, там, за столом.’
‘Не... Я был так нерасчётлив, но всё равно. Ты сам сказал, что они должны были это услышать. Да и к тому же... я не всё им рассказал, и по хорошей причине. Но я расскажу тебе. Наверное, тебе стоит подготовиться к такой возможности, что тебе придётся покинуть это место. У тебя есть ребёнок. А вскоре, может быть, и что-нибудь ещё,’ подмигнул он.
‘Но разве именно поэтому мы не должны покидать это место? Куда мы пойдём? И как мы можем быть уверены, что всё будет так же серьёзно, как ты нам говоришь?’

Александру казалось, будто бы его тесть пытается от него избавиться.
‘Вся наша жизнь - здесь, мы стольким пожертвовали, чтобы её выстроить, и ты хочешь, чтобы мы убежали из-за каких-то коллективных хозяйств? Глупости. Мы со всем справимся.’
‘Всё, на чём ты можешь основываться - лишь слова старого балбеса, но я не глупец, сынок. Я знаю, что у нас с тобой есть разрогласия. Но я и Хедвиг заботимся о вас обоих.’

Он остановился и стал наблюдать за тем, как Александр продолжал заниматься лошадью.
‘Да и к тому же... ты сам видел, что Аапро разделяет мои волнения. Сантери... наше место здесь не такое устойчивое, каким кажется. Мне кажется, что Сталин не настолько лоялен к нашему присутствию здесь, как был Ленин.’
‘Ну и пускай нелояльничает,’ - разозлился Александр.
‘А нам-то какая разница?’
‘Большая. Знаю я некоторых личностей, которые говорят, что у них в планах строительство рабочих лагерей далеко на востоке. В Сибири. И они предлагают, чтобы именно мы и другие нерусские их строили.’
К ним в сарай вошла Ээва.
‘Папа? Это ты? А о чём это вы тут вдвоём разговариваете?’
‘Да так, о ерунде всякой,’ ответил Александр. ‘Повозка готова. Если чувствуешь себя получше, то можем уже выдвигаться, пока не пошёл снег.’
Молодая пара залезла на повозку и отправилась в путь. Взглянув на своего тестя, Александр кивнул, и просто сказал: ‘Я подумаю об этом.’
Он посмотрел на своего маленького сына, крепко укутанного в мягкие одеяла, лежащего на руках у Ээвы, и они посмотрели друг на друга, а потом некоторое время ехали в полной тишине; только звук копыт, ступающих по снегу, сопровождал их поездку.’

‘Сантери,’ наконец сказала Ээва.

Ответа не последовало. Он, казалось, был мысленно где-то в другом месте. Ээва положила руку к нему на колено, и он наконец-то повернулся к ней лицом.
‘Я не хотела ничего говорить, пока я не была достаточно уверена...’
‘Что?’ поднял свои брови Александр.
‘Знаешь, почему я так плохо себя почувствовала этой ночью?’
Его хватка стала настолько крепкой, что лошадь вдруг остановилась посреди дороги.

’Откуда Николай узнал обо всём этом раньше, чем я?’

Александр начал размышлять над словами старого крестьянина более вдумчиво. Так или иначе, казалось, что их будущее лёгким не будет.

[Leo]

Прошу прощения за столь долгое отсутствие продолжения, в скором времени будет опубликован новый перевод.

[Leo]

Следы за окном
В следующий понедельник, ранним утром, Александр проснулся под настойчивый стук в его дверь. Он открыл её и увидел стоящего перед ним Йонне, с тревожным выражением лица.
«Брат!» — воскликнул при его виде Александр.
«Заходи в дом, там холодно... что с тобой произошло? Давай сделаю кофе»
Йонне присел на деревянную скамейку.
«Спа-сибо..» пробормотал он.
Александр, видя, что мужчина находится в шоковом состоянии, потянулся в шкаф и достал оттуда небольшую фляжку.
«Наверное, это тебе пригодится больше, чем кофе», сказал он, смотря брату прямо в глаза.

Йонне еле-еле кивнул головой и схватил бутылку. Вскоре он начал постепенно приходить в себя, и рассказал, что той ночью его неожиданно посетили люди из ОГПУ, которые остановили и расспросили его.
«И ты после этого пришёл сюда?» взволнованно спросил Александр, сам теперь выглядывая за шторы чтобы посмотреть, не пришли ли и к нему теперь нежданные гости.

«Послушай меня, Сантери... Я не знаю почему, но у них есть какой-то особый интерес к тебе. Я просто обязан был прийти сюда и предупредить тебя, а то вдруг ты и сам решишь вытворить что-то глупое»
«Что?! Что они у тебя спрашивали?»
«Много что» — Йонне приложил свою ладонь к голове, задумавшись.
«Много что про мою работу, мой брак, членов семьи, чем мы занимались на этой неделе... они почему-то хотели знать, кто присутствовал на нашем ужине. А потом, как я и сказал, они уделили огромное внимание тебе и Ээве»
«Ерунда какая-то», сказал Александр.
«Мы ничего такого не делали».
«Да, я это им и сказал. Что вы - достойные, послушные граждане своей страны, с новорожденным ребёнком. Что вы трудяги, хорошо работаете. Что Ээва доставляет всем в округе молоко».
Александр присел. «Дай-ка мне ту бутылку».

«Хороший они тебе навели макияж», шутливо намекнул на внешний вид Йонне Александр; под его левым глазом был синяк, на нижней губе - засохшая кровь.
«У меня не было времени посмотреться в зеркало... но эту водку так больно пить», пошутил и посмеялся над своей же шуткой Йонне, закашляв сразу после.
«Эх, да было бы это от водки. Через пару минут нормально будет».

‘Сантери... ничего важного они не узнали. По крайней мере, я так не думаю. Они просто взяли, и в один момент вдруг остановились, и без лишних слов меня отпустили. Никаких объяснений, никаких предупреждений - ничего!’
‘Ты не прав, брат. Это и было предупреждение.’
‘Не хорошо это всё.’
‘Это точно.’
Два брата передавали фляжку друг другу по очереди в полной тишине, до тех пор, когда на дне ничего не осталось.
‘Иди-ка ты домой, к своей жене. С нами всё будет в порядке. У нас у всех всё будет хорошо - у каждого.’ вставая сказал Александр. Они обнялись, и Йонне вышел из дома, и вскоре исчез из вида.

Всё ещё чувствуя себя встревожено, Александр вышел на улицу чтобы немного поработать на огороде и выпустить адреналин. Но что-то было не так.
Я не припоминаю, что бы я именно здесь оставлял лопату.»

[Коля]

Leo, благодарю за продолжение

[Leo]

Он подошёл поднять её, уверяя себя в том, что она, скорее всего, упала от ветра. И именно в этот момент он заметил странные следы от сапог, ведшие до и остановившиеся возле окна.

Несмотря на всё, вскоре на некоторое время всё встало на свои места. Следующие пару лет ничего такого с нами не случалось. Наши семьи продолжали работать на своих хозяйствах, и мне удалось провести ещё немного времени с моими дедушкой и бабушкой.
Мои приятели слышали о том, что некоторых других жителей Меритуитту и близлежащих деревень тоже допрашивали, и вообще домогательства со стороны спецслужб становились всё более и более частыми.
Появилась некая атмосфера тревожности, и время от времени мы слышали о том, что какая-то семья или чей-то ребёнок исчезли.
Никто не знал, куда они исчезали, но было два наиболее правдоподобных варианта - либо товарищи из спецслужб сделали их примерами для нас, чтобы запугать других, либо же у них просто хватило ума на то, чтобы перебежать через границу, пока то было возможно.

Позже, когда я обо всём этом услышал, меня поразило, что у человека может быть такая чуйка, как у животного, которое может предчувствовать, когда надвигается опасность - как олень, кролик - или даже та старая корова Манси...

Мои кузены Антти Ворхо и Микко Пёлля были такими. Все знали, что Микко часто по одиночке ходил в леса, и, естественно, об этом никто сильно не задумывался, ведь никто на такие вещи не обращал особого внимания. Меня восхищало его поведение и я начал за ним наблюдать. Казалось, как будто у него в голове построен какой-то план, который он постоянно проверял и пытался расширить лимиты того, что он мог сделать.
Каждый день он уходил всё дальше и дольше. Потом стал просто исчезать на пару дней, внезапно возвращаясь и некоторое время ведя себя по нормальному. До тех пор пока в один день он просто взял, и не вернулся.

Антти вскоре тоже переплыл через Раяйоки (реку Сестру) в Финляндию. Финляндцы их обоих взяли в свою армию. Они были в прекрасном физическом состоянии, преданы Финляндии, а их знание территории представляло огромное значение для финляндцев.
Антти в идеале знал русский. Его часто посылали на очень рисковые операции, в выполнении которых он почти всегда был успешен.

Оба потом стали рыцарями креста Маннергейма. Оба знали, за что воевали, ведь они своими глазами видели весь ужас, творившейся там. Я сомневаюсь, что эта награда, хоть и присвоенная с честью, столько же для них значила, сколько жизни и свобода, за которую они сражались.

Насколько храбрым и просто уверенным в себе нужно быть, чтобы принять решение оставить всё позади и начать хоть как-то действовать, даже когда все остальные всё ещё надеялись, что всё сможет встать на круги своя.
Но, конечно, какое-то действие рано или поздно нужно было принять; за время, остававшееся до нашего собственного отбытия, пошли слухи о том, что скоро произойдёт что-то большое, великое, страшное.

А что насчёт дедушки Николая...

Может быть, ему стоило прислушаться к собственному же совету.

[Leo]

ГЛАВА 2
ЗА 101-Й КИЛОМЕТР
Александр и Ева родили на свет второго ребёнка, девочку, которую назвали Ирья, летом 1928. Ирья росла очень умной, и уже к четырём годам могла понимать всё то, о чём говорили взрослые. Конечно, понимала она на тот момент гораздо больше, чем я. Хотя, было много моментов, которые четырёхлетнему малышу не следовало понимать.

В 1930-м году медленно, но верно началась советская коллективизация. Многие в Белоострове считали, что эта земля являлась нашим законным наследством, и что они будут продолжать распоряжаться ей исключительно так, как хочется этого им самим. Они не соглашались вступать в колхозы, хотя, со временем, всем стало понятно, что за этим могут быть негативные последствия, и игнорировать такую возможность становилось всё тяжелее и тяжелее.

Дедушка Николай был одним из таких. И именно из-за этого ОГПУ и их прислужники устраивали ему и его семье различного рода неприятности прямо с момента его отказа вступать в колхоз.
Они постоянно устраивали облавы на хозяйство моих бабушки с дедушкой на протяжении последующих нескольких лет, и с тех пор мы перестали к ним приходить, так как было слишком опасно. Я могу лишь представлять, какого им было. Сотрудники могли в любой момент приехать и потребовать ключ от амбара, сначала забрать лошадей, а потом свиней и овец. Называли они это “сборами налогов”.
И когда в хозяйстве не оставалось уже совершенно никакого скота, они могли в любую секунду, даже в час ночи, ворваться в дом, запугать всю семью и украсть любое другое имущество.

Однажды Хедвиг пришлось умолять их не отбирать одеяльце Сюльви, так как она тогда была больна. Сотрудники одеяльце оставили, но взамен потребовали обручальное кольцо Хедвиг. Она сказала, что не может его снять, так как оно слишком тяжёлое, и они стали угрожать отрезать палец. Паникуя, она взяла кусок мыла и с помощью него таки сняла кольцо.
И когда в доме уже ничего не осталось, сотрудники своими орлиными глазами углядели письменный столик Николая.
«О! Идеально подойдёт нашему кабинету!»
Он был настолько большой, что они с очень огромным трудом смогли протащить его через дверь, устав и вспотев от его тяжести. Ну, хотя бы для чего-то им пришлось приложить хоть какие-то усилия.

Нескольким семьям повезло несколько больше, например, всем представителям семейства Вилликоукку, которых всего было около десяти, включая Абрама, его жену и их детей. Им были выданы документы ингерманландских репатриантов в Дудергофе, что к юго-западу от Ленинграда, их погрузили на паром и отправили в Финляндию. Часть маминой семьи отправили в Новгород, далеко на юг, за пределы Ингерманландии.
Почему к каждому из них было такое разное отношение - ответить трудно, но, как мне кажется, Сталин считал разделение семей самой эффективной стратегией.

Что касается Александра, он всё же в итоге решил вступить в колхоз, и нам удалось остаться на наших землях чуть подольше. Так что, чекистам таки удалось его “убедить”. Николай продолжал решительно отказываться, по причине своих личных взглядов; вскоре, наши семьи будут навсегда разделены.
Еве было больно за то, что творилось вокруг, и она знала, что её родителей и братьев с сёстрами ещё может настигнуть гораздо худшее. Она боялась за их жизни. Маленькая Ирья её успокаивала, говоря: «Мама, не плачь, скоро все мы снова будем вместе в таком месте, где больше не будет слёз».

[Leo]

Вопрос читателям - как вы думаете, если имена в оригинале написаны по-фински, стоит ли их переводить на русский манер? Например, Аапро - Абрам, Алексантери - Александр, и т.д.

[Osbourne]

Вопрос читателям - как вы думаете, если имена в оригинале написаны по-фински, стоит ли их переводить на русский манер? Например, Аапро - Абрам, Алексантери - Александр, и т.д.

Нет, не думаю что стоит. Имена перевода не требуют.

[Leo]

Но ведь это имена настоящих людей, а не персонажей, и в те времена, как и до революции, имена, а иногда даже и фамилии, переиначивали на свой лад. И по документам они все официально были, наверняка, с именами именно в русском варианте.

[Leo]

Исчезающий вид
В те дни, что мы работали в колхозе, тяжело было хранить надежду на лучшее. Ирью и меня отделяли от родителей на целый день, и, сначала, отдавали в детские сады. У меня всегда поднималось настроение, когда воспитательница катала меня на своих плечах, пока мы ходили на поляну собирать цветы, ведь я очень любил лошадей.
К трём годам я уже смог почувствовать, какого быть рядом с ними - когда мама отправлялась на повозке в город, я садился рядом с ней, она давала мне в руки поводья, и я говорил: “Беги, лошадка!”

Несколько повзрослев, со мной уже никто не нянчился - в скором времени мне пришлось помогать по хозяйству. Мужики не боялись класть на детские плечи обязанности, которые некоторым могли бы показаться опасными. Мне частенько доводилось помогать запрягать лошадей на ночь в стойло, и я смог хорошо прочувствовать их характер.
Папа Сантери, как и некоторые другие, решил дать своему коню имя. Звали его Пилкку, и, как мне кажется, это был лучший жеребец во всём хозяйстве.
Мои троюродные братья с маминой стороны, Рейно и Эдвард Кунерус, тоже трудились в колхозе вместе со своими родителями. Они обожали лошадиные бега, и им, уверен, очень хотелось бы тогда покататься на Пилкку. Но у меня, как вы понимаете, было особое положение, и по этому я иногда по-дружески ходил и хвастался им перед ними.
Меня всегда изумляло то, что никто никогда не мог обогнать Пилкку - если кто-то даже бы и попытался, он бы начал кусать лошади соперника. Братья боялись, что он может их купить за ноги, но я их за такие слова ругал, ведь Пилкку никогда не подавал каких-либо намёков на агрессию по отношению к людям. Я часто чесал его красноватую мордочку, и даже залазил к нему под живот.
Позже, я иногда задумывался, что же в итоге стало с братьями. Кто-то однажды сказал, что они хотели продолжить заниматься лошадиными бегами, и так как в Советской России тех времён такие занятия, особенно в виде соревнований на деньги, не особо поощрялись, они отчаялись на побег и перешли границу, оказавшись в Финской Карелии. Сначала перешёл младший, а потом и старший. Когда перешёл старший, он начал кричать и звать младшего: “Рейно! Рейно, где ты?”
У меня тоже были похожие чувства, которые словами, будучи таким маленьким, я объяснить тогда не мог, но в том советском колхозе всё казалось таким пустым, таким бездушным.

Спустя время, однажды, я решил проскакать на Пилкку так далеко, чтобы представить себе и почувствовать, какого им сейчас, там, на свободе. Прибавив скорость, вскоре мои ноги устали, так как они были такими короткими, что мне приходилось тужайшим образом их обворачивать их в оборот него, пока он нёсся. Когда больше терпеть я уже не мог, я дал ему команду остановиться, крикнув “Пррр!” И попытавшись приостановить темп.
Внезапно, Пилкку вонзил копыта в землю и встал ровно. Я пролетел над его головой и упал прямо на спину. Я еле дышал и спина ужасно болела.
Немного попаниковав, я восстановил дыхание и медленно начал подниматься с земли. А Пилкку стоял себе, как стоял, и терпеливо меня ждал. Я довёл его до изгороди, с помощью которой я на него обратно забрался и продолжил свой путь - теперь уже с гораздо меньшей скоростью.

Каждую осень, колхоз “платил” своим трудящимся частью общего урожая. Как и следовало и ожидать, для такой работы, которую мы выполняли, это был очень средний заработок. Его приходилось распределять.
В каждом доме, являвшемся частью территории колхоза, на осень собирали капусту на квашение. Это был лучший способ сохранить пропитание на наши долгие зимы, ведь свежих продуктов в такие поры особо не было.
Было несколько весело учиться квасить, и когда мы заканчивали, у нас снова на долгое время была готова квашеная капусточка.

Осенью 1933-го, так как мне вскоре должно было исполниться семь, мои родители решили отдать меня в первый класс школы, языком обучения в которой служил финский.
В один день я пришёл домой из школы и узнал, что Ирья была больна пневмонией. Ева устраивала ей паровые процедуры, но однажды, когда они были под одеялом, девчонка сбросила его и задела чайник, который упал и вылил горячую воду прямо на мамины ноги. Она в ярости заорала: “Зачем ты это сделала, Ирья? Мама пыталась тебе сделать, как лучше!”
Но девчонка просто взяла и убежала в свою постель, не сказав ни слова. Может быть, она просто устала; или же, будучи такой мудрой, она уже понимала, что её время пришло. Я был тогда вместе с мамой рядом с ней; Доктора нам доступны не были. Она вытянула рука вперёд и дважды позвала к себе: “Мама! Мама!”

На этом её жизненный путь был окончен. В те годы говорили, что мудрейшие дети погибают рано. Я даже ей несколько завидовал, ведь ей удалось покинуть это мучительное место, и с каждым днём мы всё чаще задумывались о том, что же с нами станет дальше.
Я пытался найти радость там, где это было хоть немного возможно. Весной, когда мы с друзьями возвращались из школы домой и шли по сосновому бору, мы снимали наши кепки, прикладывали их к груди, и громко каркали в сторону деревьев. Вороны сразу прямо к нам летели, думая, будто мы держим их детёнышей. Нам нравилось так пакостить, это давало возможность хоть как-то выпустить накопившуюся энергию.
Около дороги, по которой мы с приятелями возвращались из школы, жила одна старушка, и была у неё коза, которую мы любили дразнить. С ней нужно было вести себя осторожно и ни за что не выпускать из взгляду - старушка часто сетовала, что коза постоянно забирается каким-то образом умудряется забраться на крышу её избушки, а спуститься уже не могла.
Иногда мы проходили мимо, и вот она там стоит и орёт на козу, чтобы та спустилась с крыши, и глядя на это начинали громко хохотать. Но мы ей помогали - коза в итоге спрыгивала, если кто-то немного её подталкивал метёлкой, и мы к таким задачам, конечно, были куда более способны, чем старушка.