«Судьбы Ингрии», Х. А. Рюёся

[Osbourne]

Но ведь это имена настоящих людей, а не персонажей, и в те времена, как и до революции, имена, а иногда даже и фамилии, переиначивали на свой лад. И по документам они все официально были, наверняка, с именами именно в русском варианте.

Переиначивали для удобства в обиходе. Но это ведь книга и дело не в удобстве. Мне бы и в голову никогда не пришло. Где-нибудь в переведенной книге вы встречали переведенные имена? Это же не прозвища, которые требуют объяснения.

[Leo]

Огромное спасибо за совет! Раз так, то продолжу переводить так, как переводил до этого, имён не переиначивая. Но можно уж хотя бы писать "Александр", а не "Александер"?

[Osbourne]

Огромное спасибо за совет! Раз так, то продолжу переводить так, как переводил до этого, имён не переиначивая. Но можно уж хотя бы писать "Александр", а не "Александер"?

Я бы сохранял все как в оригинале. На мой взгляд, если человек был известен и под другим именем, то нужно указывать оба варианта. Так или иначе - ориентироваться нужно на оригинал.

[Leo]

Ещё раз спасибо, учту.

[Leo]

Для оживления текста выложу обложку другой книги автора, «Ингер: Отец и Сын», на которой запечатлён уже взрослый Эйно Рюёся, переехавший жить в Канаду, но все ещё хранящий свою любовь к конной езде -

[Leo]

На днях наконец-то довелось связаться с автором и обсудить с ним вопрос моего перевода и его «законности» - ведь, если смотреть на это с точки зрения авторского права, посредством своего перевода и его бесплатного публичного размещения здесь, я нарушаю законы упомянутого права. Но, к счастью, гражданин Рюёся оказался крайне добродушным и приятным человеком, и дал мне своего «благословение» на перевод. Обосновал он это тем, что он не считает, что его книга будет интересна широкому российскому читателю, и поэтому с официальным переводом заморачиватся он не желает. Так что, ждите новой части в ближайшие пару дней

[Aqua$erg]

Leo, спасибо! Я как раз на днях вспоминал, что давненько не видно продолжения

[Коля]

в ближайшие пару дней

Leo, был готов ждать гораздо больше

[Aqua$erg]

Я как раз на днях вспоминал, что давненько не видно продолжения

...и - продолжения так и нет...

[Leo]

Ещё раз приношу свои извинения, товарищи-форумчане! Замотался я слегка...
—
В это время года от таявшего снега оставалось очень много воды. Самое большое её скопление было на лугу, где паслись лошади, и было оно настолько большим, что иногда там можно было плыть на лодке. Однажды мне подарили новенькую матроску, и мама меня предостерегла: «не ходи к пруду в новом костюме!»
Ну, я подумал, и решил: «ладно, в таком случае надо хоть к соседям сходить, похвастаться обновками!»

Пока я шёл по дороге, я заметил небольшое поленце на обочине, которое было там оставлено после постройки моста.
Конечно же, ко мне в голову пришла гениальная мысль изучить и понять, насколько оно было крепким, и как только я наступил на него, оно покатилось и я головой вперёд полетел в ближайшую канаву, прямо в костюмчике. Так что, поход в гости пришлось отложить на следующий день. А касаемо маминой реакции - честно говоря, не хочу об этом даже вспоминать…
Да, в принципе, каждый мальчишка иногда так поступает, и, признаюсь вам, было так приятно хоть ненадолго побыть обыкновенным пацаном, пока вокруг творилась полная неразбериха. Казалось, что я повидал гораздо больше, чем должен был ребёнок моего возраста. Я чувствовал себя старым…

[Leo]

Темнота наступает
Теперь колхозы остались в прошлом - папа Сантери, как и многие другие, получил новый советский паспорт и удостоверение о законности его увольнения, которое, вместе с паспортом, он держал в кармане рубашки. Из-за новой системы, многим теперь, по сути, был запрещён выезд куда-либо за радиус 101 километра от Ленинграда.
Моим родителям, конечно, было грустно покидать единственное знакомое им место - но времена поменялись, и многих из тех, кого они знали и любили, уже с ними, так или иначе, не было.

Как сказал бы, наверное, библейский Иов: «господь дал, господь и взял».

Мы с нашим багажом ждали дотемна, так как за нами должны были подъехать именно в тёмное время суток, чтобы мы, уезжая, не привлекли к себе лишнего внимания. Несмотря на то, что мы делали всё так, как нам было указано, отец сказал, что «чем меньше оснований у них до нас докапываться, тем лучше будет нам».
Милиция время от времени останавливала людей, в основном в дневное время, проверяя документы и допрашивая людей о том, откуда они ехали, куда, и зачем.
Советское руководство также часто меняло свои решения насчёт людей в неясных ситуациях. Одну секунду кажется, что всё хорошо, а на следующую вас уже обвиняют в чём-то противозаконном.
Любая попытка улучшить свою жизнь собственными силами особенно порицалась. Тех, кто так делал, обычно обзывали «кулаками», и никто не мог догадываться, что их деятельность могут счесть, как «кулацкую». Хотя, если вы противостояли коммунизму и они об этом прознавали, то вы уж точно бы обрели данное звание. После этого жизнь становилась очень тяжёлой, что и произошло с семьёй Кунерус.

День перешёл в ночь, и тихонечко призадумался о том, оставалась ли корова Манси всё ещё там, в лесу; может быть она тоже наслаждается своей свободой, и не хотела быть с нами, постоянно доенной. Она сбежала тогда, когда почувствовала возможность.
Думаю, мы все в ту ночь о чём-то размышляли.
«Смогу ли я когда-нибудь отнести цветы на могилу Ирьи?» - сказала мама, то ли нам с отцом, то ли самой себе. «Может, мы снова встретимся в раю, коли на то воля божья».
Ирьи теперь не было, и маме не с кем было поговорить по душам.
Каждый из нас пытался самого себя убедить в том, что всё будет хорошо.

И, наконец-то, в наш двор въехал грузовик, из которого вышел один единственный мужчина. Мы стали загружать вещи, и, не прошло и нескольких часов, как всё уже было аккуратно сложено и, для безопасности, перевязано.
Я сидел на коленках Сантери, а мама села рядом с нами. Сантери был уже знаком с водителем - когда-то он был помощником водителя. Мне тоже доводилось тогда с ним ездить, и я его узнал.
Мы вместе сплавляли древесину до Белоострова по реке Сестре, которую мы называли Раяйоки. Это была естественная граница между Россией и Финляндией. Между нашей дорогой и путём было много заборов из колючей проволоки, но финляндская сторона оставалась в пределах видимости.
«Там твоё отечество», говорил тогда Сантери, указывая в сторону Финляндии. Когда я это услышал, я тогда подумал, что он сам был оттуда родом.

Ээва подняла вверх руку, будто бы к небесам, и вслух попросила помощи в пути и всех трудностях, что стояли перед нами, так как она знала, что помощь приходит с небес. У неё был в данном вопросе личный опыт, и она видала в жизни много такого, что она описывали не иначе, как чудо.
У неё вся семья была верующей. Николай, помимо того, что был крестьянином, выращивавшим картофель, был также и церковным настоятелем, и иногда был слишком твёрдым и жёстким в своих суждениях. Семья Сантери тоже была приписана к церкви, но он туда, за исключением, возможно, Рождества, не ходил,
Но старый Николый понимал, что любовь - не картофелина, и он никак не мог повлиять на выбор своей дочери.

Ээва до сих пор помнила, будто бы это было вчера, как сильно полыхало пламя их любви, и как ей приходилось сбегать из-под постоянного надзора Николая, чтобы тайно встретиться с Александром.
Иногда она вылезала через окно, после того, как отец её ложился спать, а иной раз переодевалась в сарае и убегала через лес.
Её сёстры были согласны насчёт того, что ей лучше было покинуть родной дом. Хедвиг более одобрительно относилась к её выбору, чем Николай, и в один момент она дала ей своё благословение - Николаю же понадобилось несколько больше времени…

Услышать в детстве пару историй о человеке не равнозначно личному знакомству с данным человеком. Пока я рос, мой отец Александр не часто бывал дома, будучи обычно занятым работой, или ещё чем-то. Мы едва ли виделись или разговаривали друг с другом. А когда он таки бывал дома…
Скажу лишь то, что мама позднее признала, что Николай оказался прав - со временем Сантери всё чаще стал выпивать, и находится с ним было очень неприятно. Когда только он доходил то такого состояния, я старался его избегать.
Поначалу он выпивал втайне, но потом начал посещать винные лавки и пивные на регулярной основе, и таким образом в нашей семье появились первые зачатки конфликта. Однажды я сказал маме, что выпивать никогда не буду, вдоволь насмотревшись, как он в ступоре топтался около двери.
Отец мог быть очень жесток, особенно, если он в предыдущую ночь ходил в пивную.
У нас была кошка по кличке Мирри, очень хорошая, но была у неё вредная привычка постоянно забираться на стол, пока никто не видел. Это выводила Сантери из себя, так как она крала со стола еду, во времена, когда у нас её вообще было не очень много.

Было дело, как к нам на время подселили троих солдат, и как-то раз я услышал их тихий разговор в коридоре:
«Не думаю, что так следует поступать…»
«Дай сюда!» раздался возглас, и я тотчас же понял, с кем они вели беседу. Заглянув, я увидел, как отец ворвался на кухню и вернулся оттуда с маленьким кусочком свинины. Он вышел за дверь и кинул его прямо на землю перед домом.
Мирри сразу же побежала за ним и принялась жевать.
Сантери вытащил пистолет, который он только что же стащил у одного из солдат, и за пару секунд направил оружие и выстрелил животному прямо в голову.
Молодые бойцы просто лишь стояли и глядели. Он молчаливо возвратил оружие, после чего отправился в сарай за лопатой.

Что ж, долгое время она оставалась единственным нашим домашним питомцем. За несколько месяцев до нашего выезда, я ненадолго имел красивого белого пса по кличке Топи. Уши Топи тянулись вверх так замечательно, каждый раз, когда слышал какой-либо звук.
Однажды мне захотелось поиграть с Топи, и я снял с него ошейник и отпустил его на волю. Пока мы играли, я вдруг проголодался, и я мигом сбегал домой за бутербродом. Когда я вернулся, собаки уже и след простыл.
«Он убежал в деревню и не вернулся», говорил позже отец каждый раз, когда я его об этом спрашивал.
«Кто-то, наверное, украл Топи».
Я долго скучал по нему, но однажды я увидел, как по нашей улице проезжал грузовик, из которого безнадёжно пыталась, но не могла выбраться собака, так как окно оставалось закрытым.
Наверняка это была подсказка мне свыше, что судьба Топи была схожей. Наверное, он отправился в чей-то добрый дом. Да и что бы мы вообще делали бы с собакой, учитывая, что нам так скоро пришлось уехать.

Иногда у меня были сомнения насчёт данной версии произошедшего, но я понимал, что никаких солдат с оружием уже не было, так что отец попросту не мог вытворить что-то вроде того, что он сделал в предыдущий раз. Солдаты отправились жить в казармах, так как для них понастроили много новых зданий в связи с обостряющейся военной ситуацией в приграничном регионе.
Они оставили свои лыжи у нас дома тем летом. Я тогда ещё не знал, как ими пользоваться, но, в итоге, мне достались очень добротные лыжи - настолько добротные, что мы даже решили забрать их с собой - и в будущем мне предстояло много весёлых приключений с ними.
Быть может, они «забыли» их у нас из-за чувства вины в том, что случилось с Мирри.

Ну, как бы печально то ни было, но именно такого рода моменты мне насчёт отца запомнились больше всего. Может быть, в те времена, многие дети с таким сталкивались.
В ночь нашего отъезда из Мертути мои мысли были наполнены такими вот моментами, воспоминания о которых были всё ещё свежи.
Потом же такие болезненные воспоминания пропали, и я просто наслаждался трепетом скорости этого скрытного ночного путешествия, пока дома финнов и прочих постепенно исчезали из виду, и сменялись разнообразием русских пейзажей. Как будет выглядеть жизнь за сотню километров от моего дома? Насколько это вообще далеко? Звучало так, что очень далеко.

Было теперь уже далеко за полночь. Грузовик стабильно двигался вперёд и маленькому Эйно его движение стало суть снотворным. Он закрыл свои глазки, и пустился вперёд к тому, что было уготовлено ему в будущем.