Пожалуйста.
(редакторское предисловие)
Описываемые ниже страдания финского населения прежней Петербургской губ. близки нашему сердцу. Эти финские крестьяне (ингермаландцы) были до революции поставщиками для Петербурга молочных продуктов и отлично зарабатывали как возчики песка, камня и разного строительного материала для Кронштадтской крЪпости. Их взамоотношения с русскими не оставляли желать ничего лучшего. Земская врачебно-санитарная, ветеринарная к агрономическая помощь были прекрасно организованы, а с введением волостного земства самое крестьянство было втянуто в активную земскую общественную работу. В области культурного самоопределения необходимо отметить наличие в Гатчине финской учительской семинарии, подготовлявшей учителей для финских народных школ.
Большевики, захватив класть, торжественно признали по Дерптскому договору с Финляндией права финского населения в Ингерманландии (Петерб. губ.) и карельского в Олонецкой губ. не только на культурное самоопределение, но и на местное самоуправление на автономных началах.
И было время, когда финляндское общественное мнение тешилось тем, что большевики являются не только охранителями финской культуры, но и восстановителями ее у других финских племен России — мордвы, черемисов, зырян и др. Сейчас большевики нанесли этим иллюзиям жестокий удар. Финская акция в Карелии и Ингерманланди ликвидируется самым безпощадным образам, а население десятками тысяч подвергается массовой высылке не только на Север Европейской России, но и в Сибирь и Среднюю Азию. Прилегающий к Финляндии приграничный район превращается в настоящий укрепленный лагерь с военно-поселенцам из бывших гепеушников и все это делается из за воображаемой и раздуваемой большевиками несуществующей военной опасности со стороны маленькой Финляндии, при чем делается руками большевиков и финских коммунистов.
Между тем вместо того, чтобы заклеймить за это большевиков и своих коммунистов и указать на коммунизм, как на общую угрозу для всего культурного человечества, финская газета „Karjala", комментируя в № 179 от 17 июля помещаюмую ниже и извлеченную из той же газеты информацию, следуя своей руссофобской традиции и забывая, что весь русский народ подвергается наравне с карелами и ингерманландцами такому же принудительному переселению и прочим жесточайшим гонениям, приписывает последние в отношении финнов русскому шовинизму и империализму, который де ставит своей задачей истребление малых народов.
Указав на то, что Россия (как известно дерптскнй договор подписала не Россия, а большевики) дала торжественное обещание соблюдать права соплеменников финского народа на своей территории, „Karjala" отмечает, что теперешняя Россия, вопреки этому, стремится „превзойти в угнетении финского народа Царскую Россию"'(?!).
Эта некрасивая выходка свидетельствует об отсутствии у газеты „Karjala" как политической добросовестности, так и прозорливости и дальновидности в отношении своего могучего соседа — русского народа.
(собственно текст)
БЕСЕДА С ИНГЕРМАНЛАНДЦЕМ
Если бы ингерманландцы имели
возможность, — они все бежали бы
в Финляндию".
Из заявлений бежавшего — фин. газ.
„Kaijaia" от 16-7-36.
Получив сведение, что в Канцелярию по подаче помощи беженцам прибыл бежавший из Ингерманландии (бывш. Петербургская губ.), молодой крестьянин Пааво (Павел) Макара, представитель газ. „Kaijala прибыл в это учреждение и получил от бежавшего следующую информацию о современном положении в Ингерманландии.
П. Макара родился в Mikkulasten Аlа-куlа (название деревни) 25-2-1916 г., четыре года посещал народную школу, холост, финскую границу перешел 4-го июля 1936 г. Макара уже давно мечтал о бегстве в Финляндию, но не было непосредственной причины, чтобы решиться на такой шаг, так сказать последнего толчка. Сейчас когда его вместе с другими хотели выслать из места постоянного местожительства, он решил бежать. Было постановлено финское население их деревни, также как деревень: Yla-Mikkulasten, Korkki, Kasimiaa, Suur, Pien Suojala а также Toseruva отправить в Череповецкий район (прежний уезд Новгородской губ.). В виду этого 30-го июня собрали жителей этих деревень, членов колхозов, в деревенский клуб, где прибывшие из Токсовского районного совета два представителя, оба финны (одного из них фамилия Саттилайнен) об'яснили собравшимся причины высылки и порядок выполнения таковой. Было отдано распоряжение отправиться в путь в воскресенье 5-го июля. Во исполнение этого надо было отправить все колхозное имущество, а также и частное на ст. Грузино, при чем стариков и детей обещали перевезти на грузовых автомобилях.
Новым местом назначения были выявлены уже организованные колхозы Череповецкого района. В зависимости от числа членов каждой семьи, ей обещали 1000 рублей пособия, 100 килогр. хлеба, а также отступное вознаграждение за бросаемые дома и другие постройки. Обещано было доставить на новые места "собственных" коров (другого собственного имущества у членов колхоза не было).
В качестве причины выселения было указано возведение на местах очищаемых деревень укреплений, в силу чего правительство, имея в виду военную опасность, признало необходимым удалить население из этою района. Кроме того представители районного комитета об'явили, что финское население должно гордиться тем, что оно направляется в центр, населенный русскими, ибо в виду низкого культурно-экономического положения последних, финны направляются туда для поднятия производительности русских колхозов. Члены переселяемых колхозов должны были быть разделены на четыре группы, что вызвало понятное волнение среди них. Уже на собрании женщины (мужчины вообще не смеют выступать) начали настаивать на том, чтобы все население деревни было поселено в одно место, хотя бы даже и без продовольственной поддержки, но просьба эта не была принята во внимание.
На собрании произошел маленький инцидент, хотя в общем оно протекало спокойно, ибо мысль о возможном изгнании из родных мест уже таилась в душе несколько лет и с ней свыклись как с действительностью. Некий молодой парень Хейки Рянняли. после того как было об'явлено, что паспорта должны быть оставлены местным властям и будут вознращены их обладателям только по прибытии на новое место, заявил, что он своего паспорта не отдаст, так как в заявления докладчиков не верит и готов „ответить" своей головой, если в Череповце окажется так хорошо, как они говорят, но пусть и докладчики пообещают в заклад свою голову на случай, если положение там окажется другим. Хейкки Рянняли был арестован в тот же вечер, а собрание не приняло никакого решения по этому вопросу. Объявили только, что переход на новое место совершается „добровольно" и что колхозники и коммунисты должны первые подать пример исполнительности. Однако заявление Ранняли было совершенно правильно, ибо все знали, что в соседней деревне Сало жителей отправили в то же самое место в мае с темп же обещаниями, из которых было выполнено только одно — каждой семье выдали по 100 кило хлеба, без чего бы они все умерли с голоду. Денег не дали им ни копейки, а коров переменили на других, которые не давали ни капли молока. В новых колхозах разным семьям дали одно и тоже помещение. Молодежь (мужчины и женщины) в силу этого сбежали, и весенние работы, не смотря на длинную весну, не были начаты, а переселенцы должны были питаться оставшейся в земле с прошлого года картошкой.
От переселенных в мае не отобрали паспортов и из них все, кто был "посообразительнее" и с инициативой, сбежали в Ленинград и его окрестности.
После майского выселения население успокаивали, что больше таковое не повторится, но очень скоро свои обещания нарушили. В деревне всем было известно, что из Северной Ингерманландии все финны выселяются и Россию. В их деревне невысланными остались только: солдаты и русские лесные рабочие, финские лесные рабочие тоже были отправлены в Череповец.
В намеченный день, Макара в час ночи покинул дом и благополучно добрался до Финляндии. Таких беглецов сюда было бы очень много, если бы путь не был так опасен, Макара знал окрестности хорошо и решил, хотя бы с опасностью для жизни, но рискнуть. Если бы высылаемым ингерманландцам предложили на выбор, отправиться с пустыми руками в Финляндию, или действительно добровольно и с обещанным снабжением и русские колхозы, то они все прибыли бы в Финляндию. Только бы преступники, да худшие из коммунистов остались бы на той стороне.
Населению там внушали все время, что в Финляндии большой голод и безработица, что финская граница очищена от жителей и что Германия заключила договор с Финляндией о нападении через Финляндию на Ленинград. Так как это все время вбивают в голову, то большая часть населения верит этому и только редкие люди сохранили прежнее хорошее мнение о положении в Финляндии. О финско-немецком договоре писала газ. "Молодая Гвардия" еще в эту весну.
Один знакомый бежавшего об'езжал по службе окрестности и рассказал ему, что на юг от Ленинграда он видел только совершенно пустые деревни, что произвело на него ужасное впечатление.
Весною было об'явлено, что руководители лесных работ могут свободно набирать рабочих. Колхозная молодежь почти вся, в целях заработка, отправилась на лесные работы. Многим из них жалованье было уплачено не по закону и получка жалованья прошла с большими затруднениями.
Положение стариков в колхозах ужасное. Правительство совершенно не заботится о них, а также о детях, в силу чего более предприимчивые из последних покидают свои семьи и предоставляют своих родителей их собственной судьбе. Колхозная работа остается на попечении стариков, больных и прочих неспособных к труду.
Источник
Беседа с ингерманландцем // Клич (Брюссель). – 1936, сентябрь. - № 17. - С. 19-20.
Для сведения – журнал "Клич" абсолютно и откровенно фашистский, в нем почти все материалы про то, что фашизм – это светлое будущее человечества, а Муссолини и Гитлер – светочи и боги.
Примечательным мне показалось, что у современных безмозглых антисоветчиков, чухноманов и прочих фашистов лексика и аргументация за 75 лет ничуть не изменились : )
):
.
